PQ-17 - конвой в ад - Пол Лунд

Вскоре после этого, примерно в 11.15, всего в 200 ярдах от форштевня "Позарики" был замечен перископ. До самой темноты грохотали разрывы глубинных бомб, конвой еле полз со скоростью 5 узлов, причем "Сомали" отставал все больше и больше. Такое положение не могло тянуться бесконечно, оно и не затянулось. На рассвете 22 сентября море стихло, а небо очистилось от туч и даже "селедок". Один из эсминцев покинул нас, увезя адмирала Барнетта на "Сциллу". Едва он убыл, как на "Лорде Остине" ощутили знакомый толчок, и мы стали встревоженно осматривать суда. Водяной столб поднялся у борта большого транспорта. Вскоре мы ощутили еще 5 толчков. Водяные фонтаны поднялись так быстро, что мы не смогли разобрать, какие суда получили попадания. Зазвенели колокола громкого боя, и наши спасенные начали выскакивать из люка на палубу, как чертики из табакерки. Один из кораблей ПВО резко увеличил скорость и помчался вдоль колонны транспортов, но мы сильно опасались, что его близнец словил "рыбку". Это было бы чертовской неудачей. Хорошо еще, что мы находились уже близко от цели, поэтому даже такой удар не был бы слишком ощутим. Но пострадал не корабль ПВО, а его ближайший сосед "Оушн Войс", возглавлявший левую колонну. В очередной раз корабль коммодора Даудинга начал тонуть.

Это дала залп подводная лодка, находившаяся справа по носу у конвоя. "Оушн Фридом", возглавлявший правую колонну, в это время находился чуть позади положенного места, поэтому первая торпеда проскочила у него под носом и попала в "Войс". Мелькнула огромная вспышка, прогремел взрыв, и нос транспорта подбросило вверх. За 3 дня до этого одна из русских женщин, находившихся на корабле, родила ребенка. Сразу после попадания торпеды ребенка положили в чемодан, так как считали, что это будет безопаснее. Но тут в носовую часть корабля попала вторая торпеда, разрушив отсек, где размещались пассажиры, и чемодан пропал. Несколько человек потом утверждали, что видели, как волны вынесли ребенка сквозь огромную пробоину в борту "Оушн Войс". Корабль не затонул, однако полностью потерял ход, поэтому "Замалек" пошел к нему, чтобы снять экипаж.

Тем временем остальные торпеды попали в "Грей Рейнджер" и американский транспорт "Беллингхэм".

"Паломарес" спасся чудом, когда был поврежден "Рейнджер". Вахтенный офицер, чувствуя что-то нехорошее, приказал дать полный вперед, корабль ПВО резко увеличил ход, и торпеда прошла так близко за кормой, что люди в машинном отделении слышали шум ее винтов. "Рейнджер" получил попадание в корму. Торпеда прошла через цистерну плавучести в машинное отделение, убив троих человек. Также погибли 3 человека палубной команды. При взрыве, как в кино, с мостика в воздух улетело колесо штурвала. Затем "Беллингхэм" вздрогнул от взрыва и начал быстро садиться кормой. Нам приказали оставаться рядом с ним. Мы застопорили машины, и моряки транспорта поплыли к нам. Через несколько мгновений мы уже помогали им подняться к нам на палубу.

"Ну, парни, спасибо. Это уже становится дурной привычкой. Я тону в пятый раз после того, как мы вышли из Исландии", - сказал один из них.

К счастью, никто из них не был ранен, и пропал только один человек. Пока мы помогали им подняться на борт и втаскивали желанные ящики с продовольствием, которые моряки захватили с собой, "Беллингхэм" поднимался над нами все выше. Носовая часть судна торчала из воды под углом около 60 градусов. Это было потрясающее зрелище, особенно с такого близкого расстояния. В гибели огромного судна было нечто величественное. Всего через пару минут он затонул, оставив после себя только пенящийся водоворот, в котором кружили обломки и мигали световые буи. Это был погребальный костер последнего из погибших транспортов конвоя PQ-17. Наши спасательные работы продолжались около получаса. Все это время мы стояли на месте. Конвой ушел далеко вперед, и для рыскающих поблизости подводных лодок мы представляли собой прекрасную мишень. Это. были самые длинные полчаса в моей жизни.

Когда получил попадание "Оушн Войс", вице-коммодор конвоя Уокер, командовавший транспортом "Оушн Фридом", принял на себя командование конвоем. "Я успел увидеть, как коммодор Даудинг, стоя на мостике, грозит мне кулаком, когда я поднимал брейд-вымпел коммодора". "Замалек" подобрал большую часть русских, в том числе женщин и детей. На переполненном спасательном судне им выделили специальный отсек. Кроме убитой горем матери, чей ребенок пропал, и еще одной женщины с переломом ноги, остальные отделались очень, легко. Экипаж "Войса" снял тральщик "Сигалл", на котором и завершил поход Даудинг, находясь теперь в хвосте конвоя. Вспоминает капитан Уокер: "Позднее коммодор сделал пару попыток перебраться к нам на борт, но волнение было слишком сильным. Я предложил покинуть строй и лечь в дрейф, чтобы он перешел к нам, но Даудинг не согласился. Полагаю, он больше думал о кораблях, чем о собственных удобствах".

Позднее "Войс" был потоплен одним из кораблей эскорта.

Машинное отделение "Грей Рейнджера" было серьезно повреждено и затоплено, поэтому уцелевшим морякам было приказано покинуть корабль. Большинство из них село в катер левого борта, их подобрал траулер "Ноферн Гем". Несколько человек спас "Рэтлин". Молодому механику, который спрыгнул за борт с кормы танкера, кинули линь с одного из спасательных судов. Он сумел поймать линь, но корабль не успел сбросить ход и целую милю тащил человека за собой. Механик наполовину захлебнулся, прежде чем его подняли на борт. Ему было, всего 20 лет. Более старый человек не выдержал бы ужасного испытания ледяной водой.

На "Рейнджере" почти не осталось топлива, но его нельзя было буксировать. Оставленный танкер вполне могли захватить немцы, поэтому корабли эскорта потопили его. Однако корабль был построен так прочно, что его пришлось расстреливать целых 30 минут.

А потом все закончилось. Противник больше не атаковал нас. Команде "Остина" пришлось взять на себя заботу о более чем 50 новых пассажирах и их любимцах - кошке и щенке лайки. Перед нами снова возникла тяжелая проблема как их разместить и накормить, хотя "Ноферн Гем" находился в гораздо более сложном положении, чем мы. На этом траулере собрались моряки с "Леды", "Рейнджера" и несколько человек с "Беллингхэма". Отсеки были забиты так, что негде было повернуться. Скудный рацион состоял из консервированной колбасы, бисквитов и чая, но он сокращался с каждым днем, хотя с эсминца на траулер передали немного продуктов. То же самое творилось на "Рэтлине". Кроме экипажа, у него на борту находились около 200 человек, многие спасенные страдали от нервного потрясения и отказывались спускаться вниз. Поэтому палуба "Рэтлина" напоминала речной пароходик во время экскурсии.